Стопроцентная блондинка - Страница 52

– Да, прилично, – повеселел Атаманов. – Знаешь, я так плодотворно работал эти сутки. Поймал вдохновение. Наверное, ты моя муза.

– Муза?! – вскинулась Настя.

Из ледяной воды – в огонь.

Арктическая вьюга, а после – африканский зной.

И наоборот.

«Я не выдержу!»

– А чего мы сегодня будем есть? – вспомнил Атаманов. Он весело улыбался, глаза блестели.

Да, его настроение менялось мгновенно. Но Настя решила терпеть. Она уже располагала опытом сосуществования с незаурядной личностью – Платонов тоже бывал то резок, то ласков. «Ладно, я подожду», – подумала она. Ее сердце замирало при взгляде на Атаманова. Он очень ей нравился, нравились его дом, заснеженный лес, морозный воздух, белки. Невесомая, переливающаяся вуаль влюбленности окутывала для Насти все вокруг.

Итак, всего через четыре месяца после расставания с Платоновым она очутилась рядом с другим мужчиной, не менее значительным и успешным. И возможно, со временем этот мужчина поймет, как ему повезло…

Настя вышла на крыльцо. Всю ночь за окном бушевала февральская вьюга, и дом замело, как полярную станцию. Следовало взять в руки лопату и приниматься за работу. Но теплилась надежда, что художнику захочется размяться и он в два счета уберет весь снег.

Через час надежда умерла: Атаманов приклеился к компьютеру в гостиной, гоняя по плоскому монитору какие-то яркие пятна – наверное, проектировал коллаж. Муза на цыпочках подкралась с завтраком, оставила поднос на столе и пошла во двор…

Через полчаса Настины щеки запылали, из-под капюшона выбились золотые пряди, а по спине под свитером потекли капли пота. Но ей было весело, она ощущала себя здоровой и бодрой. Предчувствие любви заставляло ее кровь возбужденно метаться по венам. В каких-то пяти метрах от нее, за стеной дома, сидел у компьютера художник – своенравный, непонятный. И это грело Настю даже больше, чем энергичные упражнения с лопатой.

– Здрасте! – крикнул кто-то у ворот.

Парень в милицейской куртке и ушанке с кокардой с интересом наблюдал за Настей сквозь ажурную решетку. Он тоже раскраснелся, поскрипывал снежком и выпускал клубы пара, как дракон.

– Здравствуйте, – удивилась дворничиха посетителю в форме. – Вы к нам?

– Лейтенант Воробьев из Саманкульского РОВД, – представился парень. – Вот, мимо проходил. Сергей.

– Анастасия. Очень приятно.

Настя задумалась. От поселка поляну отделяли три километра. И если дом Атаманова для лейтенанта – всего лишь перевалочный пункт, то сколько же километров он собрался протопать по морозу? И куда, вообще, он держит путь? Дальше – только горы…

– Вы пешком? – уточнила Настя.

– Угу, – радостно кивнул милиционер. – Решил художника проведать.

– А-а… Заходите.

– Да не стоит. Вы мне сами скажите, как дела, то-се. Все нормально? Бандиты какие-нибудь не беспокоят?

– Не-ет… А что, должны?

– Лучше не надо. Вы-то ему кем будете?

– Я подруга, – гордо заявила Настя. (Как-никак, Атаманов раз двадцать поцеловал ее в нос, щеку и шею. И даже три раза – в губы. Естественно, теперь она приходится художнику подругой. Пусть он пока думает иначе, но все равно.)

– Понятненько. Подруга. И давно?

– Давно подруга?

– Нет. Давно ли здесь проживаете?

– А что – нельзя?

– Да почему же… На здоровье…

Лейтенант Воробьев пристально вглядывался в Настино лицо. «Я ему понравилась, – поняла Настя. – Любуется… Конечно, я сейчас, наверное, как наливное яблочко!»

– Пьет?

– Кто?

– Ваш друг Атаманов.

– Вовсе нет! – обиделась Настя. – Что вы о нем как о каком-то алкоголике спрашиваете?

– Ну… Не обижает вас?

– Нет! И хватит вмешиваться в нашу личную жизнь!

– Да я так, по службе, – виновато улыбнулся лейтенант, и Настя сразу раскаялась.

«Фу, какая я грубиянка!» – подумала она.

– На гору не лазили? – Милиционер кивнул в сторону горы, возвышавшейся прямо за домом.

– Нет.

– И не надо.

– А почему? С вершины, говорят, открывается чудесный вид на озеро.

– Да нужен вам этот вид? Вы картины Атаманова рассматривайте, и достаточно. У нас с этой горы несколько человек улетело. Поэтому я и беспокоюсь.

– Я не улечу, – пообещала Настя.

«Какой милый лейтенант! Протопал три километра пешком, чтобы оградить меня от опасности! А говорят – коррупция, оборотни в погонах… Да, наверное… Но и нормальные, честные парни в милиции тоже работают!»

– В поселок ездите, в город? – продолжал допрашивать Воробьев.

– Да, за продуктами.

– А на чем?

– У меня машина.

– Хорошо водите?

– Конечно, – без промедления ответила Настя. (Она и не вспомнила о том, как много раз долбила «нексию» о посторонние предметы, встречавшиеся ей на пути не иначе как по недоразумению, – столбы, бордюры, другие машины. По ее мнению, водила она классно.)

– Когда опять поедете в город, будьте осторожны на Западном шоссе. Знаете тот поворот?

– Да, знаю.

– Там постоянно кто-то разбивается.

– Да, я слышала.

– Вы помедленнее, повнимательнее…

– Да, спасибо. Вы очень заботливы, Сережа.

Лейтенант смутился. Ему было приятно услышать ласковое Сережа из уст красивой блондинки.

– Я вам напишу телефон. Звоните, если что.

– Зачем? – удивилась Настя.

– Нет, возьмите, – настойчиво попросил лейтенант. – Здесь все может случиться.

Он сделал упор на слове «здесь».

– Что здесь может случиться? – заволновалась Настя. И в одно мгновение вдруг вспомнила о странных взглядах, посылаемых ей вслед жителями поселка. – А?

– Мало ли. Вы тогда сразу звоните мне. И это…