Стопроцентная блондинка - Страница 41

Подобная ситуация не могла не травмировать блондинку. Ах да… Они ведь заключили соглашение. От Насти требовалось изображать глухонемую и желательно – невидимку. А ей все труднее становилось скрывать свою заинтересованность Андреем.

Она надеялась, мужское начало когда-нибудь возьмет верх над трудоголизмом Атаманова. Однако дни бежали, а работодатель, как и прежде, отводил девушке единственную роль – роль кухонной утвари. Настино самолюбие (и так истерзанное) страдало. Когда «сожительница» появлялась в комнате, Атаманов даже не поворачивал головы. Собаке досталось бы больше внимания.

Если мужчину не впечатляет стройная блондинка с карими глазами, на то существуют разнообразные причины. Настя додумалась до четырех:

1. Атаманов – импотент.

2. Атаманов – гей.

3. У него язва, колит и геморрой, и он способен прислушиваться только к ним.

4. Блондинка утратила товарный вид.

Первые три пункта отпали сразу же. Художник выглядел крепким мужиком с нормальными наклонностями. К тому же Настя помнила, как жадно он смотрел на нее, когда пытался отказать ей в приеме на работу. Он ведь пялился на ее грудь, ноги! Это было! И что же? Где здоровая мужская агрессия? Где доказательства того, что Атаманов отнюдь не аскет? Дни улетали один за другим, а шеф оставался недосягаем для тонких флюидов, излучаемых экономкой.

Я что же – влюбилась?

Уже? Так скоро?

Нет, это невероятно!

Оставался четвертый пункт: она утратила привлекательность. И не только для Атаманова, но и вообще для кого бы то ни было. От подобного вывода Анастасию захлестнуло волной депрессии…

– Хочу съездить в город! – прокричала Настя. – Квартиру проверить!

Атаманов прыгал вокруг груши, прикрывался перчатками, яростно впечатывал их в кожаное брюхо инвентаря. Он был по пояс голым, в одних джинсах и даже босиком. Настя невольно залюбовалась.

– А?! – не понял Андрей. Он сделал недовольную физиономию и сдвинул на шею наушники плеера.

– Хочу съездить в город. Квартиру проверить.

Художник помахал в воздухе боксерской перчаткой:

– Давай. Когда вернешься?

– Завтра.

– Хорошо. Оставь мне чего-нибудь съедобного.

– Уже оставила. В холодильнике. До свидания.

– Подожди! Надень мне наушники.

Сделать это самостоятельно ему мешали перчатки.

Настя вернулась и, трепеща, укрепила на его взмокшей голове нимб наушников. Атаманов блестел от пота, играл мускулами, пританцовывал. Он источал потрясающий аромат! И наградил девушку равнодушно-вежливой улыбкой, едва скользнув взглядом по ее лицу. Он сразу повернулся к ней спиной и вновь принялся измочаливать грушу.

«Бессердечный негодяй! – ругалась Настя, выезжая со двора. – Пашу здесь, как дура, убираю, готовлю! И кроме «спасибо, все вкусно» ни одного доброго слова! Я ведь не утюг и не комбайн! Я человек! Со мной разговаривать надо, общаться!»

– Настя!!! – проорал из окна Атаманов. – Стой!!!

Так орать мог только он. Какая там язва, колит! Только совершенно здоровый человек был способен производить подобные душераздирающие звуки.

Настя остановила машину, дала задний ход. Атаманов бежал от крыльца босиком по снегу. Его крепкий обнаженный торс хорошо смотрелся на фоне засыпанных снегом деревьев.

– Возьми деньги. – Андрей просунул в окно руку с пачкой сложенных пополам купюр. – Зарплата, премия…

– Какая премия? – улыбнулась Настя. – Ой, да ты простудишься!

– Не простужусь. Давай, долго там в городе не сиди. Возвращайся. Я буду ждать.

– Хорошо. До свидания!

В зеркало заднего вида Настя увидела, как Атаманов, разбежавшись и издав звериный вопль, сиганул в сугроб.

«Мальчишка! – улыбнулась она. – Он будет ждать! Ну надо же! Он будет ждать… И денег дал… Какой милый, чудесный! Нет, но он точно простудится!»

Ее сердце скакало в груди, словно подпрыгивая на батуте. Щеки пылали. Он бежал за ней босиком по снегу. Как экстравагантно! Настя была невероятно тронута поступком Атаманова. В ее груди проклюнулся росток надежды. Депрессия отступила. Всю дорогу до города она улыбалась и подпевала FM-волне.

День с самого утра пошел наперекосяк. Утром – для разминки – Валдаев поскользнулся в ванной и едва не выбил глаз о раковину. Глаза были парным аксессуаром, и расставаться с одним из них не входило в планы Александра. Поэтому он страшно разозлился. Он провел мини-расследование. Как выяснилось, Саша поскользнулся на луже, накапавшей с потолка. Его слегка затопили соседи. Валдаев отправился наверх.

С соседями Валдаев всегда был исключительно вежлив, а они вдруг проявили необоснованную агрессивность и спустили на Сашу собак. Ему припомнили и вопли его подруг (да, случалось, кричали девчонки, но лишь в экстазе – разве это плохо?), и землетрясения (у него как-то жил Здоровякин, имевший пагубную склонность прыгать по утрам через скакалку).

От соседей Валдаев ушел в недоумении. Он-то считал себя образцово-показательным мальчиком и думал, что все жильцы подъезда относятся к нему с уважением, крепко замешенном на благоговейном восхищении. Получается, он ошибался. Здесь все тихо его ненавидят.

Расстроенный, Валдаев опоздал в суд, где должен был представлять интересы одного клиента. Заседание перенесли, клиент выразил Александру недовольство в особо гневной форме.

«Все взбесились, – понял Саша. – Поеду-ка я в «Фонтенуа». Вдруг Вероника согласится со мной пообедать? Заставлю ее отключить телефон. Посидим, поговорим…»

Но и тут его поджидало разочарование. Припарковывая машину на противоположной стороне улицы, Валдаев увидел выходящую из дверей галереи Веронику, а рядом – отвратительного бизнесмена Краснова.